Андрей Исаков. Влияние. Глава 5

Продолжение.

Опубликованные главы: Глава 1, Глава 2, Глава 3, Глава 4, Глава 5,
Глава 6, Глава 7

Глава 5

Они встретились на следующий день в небольшом парке в центре города. Погода стояла по-настоящему весенняя, поэтому прогулка на свежем воздухе принесла бы массу удовольствия. Место было назначено довольно странно – вторая скамейка справа от фонтана, но такое чёткое определение позволяло не ошибиться при встрече, ведь до этого они не видели друг друга. Сергей надеялся, что Анна будет весьма приятной внешности, хоть он и хотел всего лишь поговорить с ней. Ему всегда намного больше нравилось общаться с красивыми людьми, даже если это были мимолётные знакомства. И вот, наконец, к нему подошла девушка и спросила:

– Здравствуйте, это вы Сергей?

Он посмотрел на неё. Она была красива, но не создавала никакого ощущения недосягаемости, скорее всего, из-за её одежды – обыкновенная кожаная куртка, под которой просматривалась не слишком тёплая кофта, а на ногах тёмно-синие джинсы и кроссовки. Волосы не особо длинные, до плеч, их цвет плавно менялся от чёрного до тёмно-рыжего. Анна была среднего роста, стройная и, в общем, представляла собой примерно то, что Сергей мог бы назвать своим идеалом. Но да, он всего лишь планировал поговорить. Поэтому, слегка смутившись, как при общении с любыми незнакомыми людьми, сказал:

– Да. А вы ведь Анна, не так ли?

– Давайте сразу на «ты», мы ведь одного возраста. Зови меня Аня, – улыбнулась она. – Погуляем немного вокруг? Погода сегодня чудесная.

Сергей был немного озадачен таким лёгким началом общения, сам он обычно не мог быстро пойти на контакт с новым человеком, да и вообще не особо стремился к знакомствам. А вот замечание Ани по поводу погоды он, безусловно, разделял.

– Кстати, что ты думаешь о том, чтобы купить пару рожков мороженого? – Аня улыбнулась и взглядом показала на продуктовый магазин. – Откроем сезон мороженого в этом году, если ты, конечно, ещё этого не сделал сам.

– Неплохая идея.

Они зашли в магазин, но купили не рожки, а эскимо и продолжили прогулку.

– Тебе интересно, наверное, почему он дал именно мой номер и посоветовал позвонить, если будет нужно?

– Знаешь, честно говоря, в последнее время в голове столько мыслей, что о причинах этого я особо и не думал.

– Всё дело как раз в твоих мыслях – у меня когда-то были похожие.

– Так у нас будет что-то вроде беседы на тему «как перестать беспокоиться и начать жить»?

– Ну, это как ты сам захочешь. Лично я сначала бы просто поболтала.

Они вышли на одну из центральных площадей. По ней гуляли женщины с детьми в колясках, а также молодёжь, радующаяся первым тёплым дням. Здание слева от Сергея и Ани было, по всей видимости, роскошной гостиницей – у дверей стоял швейцар, а напротив входа был припаркован огромный Cadillac. Сергей смотрел в окна, за ними можно было видеть ресторан с посетителями, впрочем, весьма немногочисленными. Тут Аня обратилась к нему:

– Стой.

Сергей удивлённо оглянулся, но остановился, продолжая неторопливо поедать мороженое.

– Я тут подумала, до чего же это забавно. Смотри, вон наше отражение в стекле. Мы стоим тут с дешевым мороженым за тридцать рублей и перекрываем вид на площадь этим людишкам внутри. Не представляю, сколько тысяч они заплатили за столик там, а вот пришли мы, поедая эскимо и вдобавок нагло улыбаясь. Как думаешь, на что это похоже со стороны?

– На что-то среднее между равноправием и бунтом?

– Да за такие слова ты уже мне нравишься! – Аня неожиданно обняла его, чуть не испачкав волосы об эскимо. – Ладно, пошли, а то на нас уже тут охрана у входа поглядывает.

Беседа потихоньку становилась всё интереснее и оживлённее. Сергей узнал о том, что Аня работает в отеле, правда не таком пафосном, как тот, что они видели.

– У меня бывают и ночные, и дневные смены, иногда толпы народу, иногда никого. А самое лучшее то, что я совершенно спокойно могу выкинуть все рабочие дела из головы по приходу домой.

– А ты учишься в университете кроме этого? Или нет?

– Я проучилась год, а потом мне как-то надоело. Собиралась поступить ещё раз в другое место, но, скажем так, стало уже не до того.

Сергей вопросительно посмотрел на неё.

– Я тебе расскажу об этом, но позже. А ты, как я слышала, студент и всё такое.

– Да, мучаюсь тут потихоньку…

– Зачем? – внезапно спросила Аня.

– Зачем? Ты уверена, что на этот вопрос можно ответить так просто?

– На все вопросы можно ответить просто, если быть честным с собой и собеседником. Ну, разумеется, если это не вопросы из матанализа.

Сергей усмехнулся, но как-то не особо радостно.

– Мне кажется, я сам хочу понять, зачем это всё. Наверное, ради этого я и позвонил тебе – в моём окружении я не вижу никого, кто бы мог мне помочь.

– Какая потрясающе знакомая ситуация.

– Как ты думаешь, это проходит с возрастом? По мне, чем старше человек становится, тем меньше может определиться с тем, кто он есть и кем он хочет быть. С годами жизнь переполняется различными мелочами, за которые пытаешься цепляться, чтобы удержать своё самоопределение в обществе. Либо ты сам становишься лишь сборником таких мелочей.

– Боишься, что тебя постигнет такая участь?

– Я ещё не определился, боюсь я этого, или хочу. Ведь жить тогда стало бы намного проще.

– Ладно, такие разговоры обычно ведутся всё-таки ближе к вечеру. Пошли лучше пока в сторону набережной.

Они встали рядом, опираясь на гранитное ограждение и смотрели на воду. Лёд уже наполовину сошёл, и в такой солнечный день и без того более чистая, чем в другие времена года, весенняя вода казалась тёмно-синей.

– Ты ведь слушаешь рок? Скорее всего, довольно тяжёлый, – Сергей внезапно перешёл на тему музыки. По правде говоря, он не так часто обсуждал её с людьми, считая эмоции, вызываемые ей, слишком личными. Но в этот раз ему просто очень захотелось проверить своё предположение.

– Ого, да ты, в общем-то, угадал. Хотя я не ограничиваюсь одним-двумя жанрами, воспринимаю иногда и намного более лёгкие вещи. А как ты догадался?

– Мне показалось, что тебе подошла бы такая музыка, вот и назвал.

– Подошла бы?

– Именно, как одежда. У меня часто возникает такое чувство, когда я смотрю на человека и могу достаточно точно определить его вкусы и пристрастия. Просто иногда что-то отлично вписывается в образ и дополняет его, а другое ужасно диссонирует.

– Я знала некоторых людей, которые были вовсе не теми, кем казались, – возразила Аня.

– И я знал таких. Но их немного.

– И что же ты думаешь обо мне спустя лишь час нашего знакомства?

– Предпочитаю оставлять мнение о людях при себе. Могу лишь сказать, что ты весьма интересна.

– Что ж, сочту за комплимент, – ответила Аня. Она водила пальцем по нагретому на солнце камню, вычерчивая каким-то неуловимые узоры.

– Думаю, комплиментов могло бы быть и больше, не будь у меня девушки, – сказав это, Сергей сразу же смутился и подумал, что не следовало бы затрагивать такую тему.

– Тут уже я оставлю при себе несколько мыслей, которые могут следовать из твоего ответа. И, переводя тему для нашего взаимного комфорта, как там твоя рука? Не болит уже?

– Тебе и про руку рассказали? Да вот нормально, повязку сниму через недельку и всё будет отлично, я думаю.

– Вот честно, разве с тобой что-то не так? Мы вроде вполне приятно общаемся, я не чувствую какой-то мрачности и депрессивного настроя.

– Это как раз потому, что мы общаемся. Наиболее печальные мысли всегда приходят к человеку в одиночестве, – Сергей тяжело вздохнул и стал всматриваться в воду, да так внимательно, что Аня спросила:

– Что ты там увидел?

– Где? А, нет, ничего, я просто смотрел. Тот самый случай, когда всем вокруг кажется, будто ты что-то рассматриваешь, а на самом деле твой взгляд фокусируется где-то в воздухе.

– Здесь очень красиво, не правда ли?

– Но для нас это никогда не будет самым красивым местом в мире, ведь мы тут живём. Самые красивые места должны быть очень далеко, открытые только воспоминаниям или мечтам, а не в нескольких станциях метро от дома.

– Знаешь, а если бывать тут лишь раза три-четыре в год, то ощущение становится сильнее. Будто…

– Будто видишь это глазами туриста. Но я не знаю, лучше ли это. Так потихоньку начнёшь считать родиной только свой дом и двор напротив.

Аня всё больше чувствовала родственность взглядов в этом человеке. Однако это начинало её немного тревожить, ведь именно от таких долгих размышлений она привыкла уходить в последнее время.

– Знаешь, как я себя ощущаю сейчас? – Сергей повернулся к Ане и сожмурил глаза от яркого солнца за её спиной. Она вопросительно посмотрела, ожидая ответа. – Чертовски кинематографично.

– Кинематографично? Что ты имеешь в виду?

– То, что я будто смотрю сцену из фильма с самим собой. Все эти разговоры на красивой набережной выглядят немного наигранно, даже если они полностью искренни. Через пару минут ты начинаешь прикидывать, как это всё смотрится со стороны, и думаешь, что в фильмах обычно используют именно такие кадры. Что-то, отличающееся от банальности.

– А когда снимают фильм, в котором герои ведут себя, как простые люди, без эстетических наворотов и сложных диалогов, он либо вызывает скуку, либо невероятное сопереживание. От чего же это зависит?

– От таланта съёмочной группы, я полагаю, – Сергей всё ещё стоял, сощурившись, из-за чего его лицо принимало немного забавное выражение.

– Как ты думаешь, можно ли специально развить талант?

– Если только до определённого предела. Но обычно для сотворения искусства нужно чутьё, которое не почерпнёшь из учебника.

– У тебя есть такое в чём-нибудь? – поинтересовалась Аня.

– Иногда мне кажется, что это мелькает в моих фотографиях. Я не профессиональный фотограф, но люблю иногда снимать то, что вижу вокруг. А у тебя есть увлечения?

– Честно говоря, не особо. Я всего лишь потребитель чужого творчества в виде книг, музыки и фильмов. Пару раз пыталась пробовать себя в музыке и живописи, ещё в школе, но как-то осталась разочарована собой.

– Может, тебе стоит попробовать ещё раз? Возможно, в чём-то другом, – Сергей, наконец, отвернулся от солнца и стал протирать глаза руками.

– Подожди, не порти мой почти идеально сбалансированный мирок! Обычно такое вторжение позволяют себе только любовники, – похоже, Аня намеренно смутила Сергея таким высказыванием.

– Не-не, давай не торопить события, мы знакомы лишь часа полтора, – в этот раз Сергей уже был готов к чему-то подобному. Они оба рассмеялись.

За такими разговорами на общие темы они провели ещё некоторое время, гуляя по городу. Хоть Сергей и не планировал изначально превращать их спонтанную встречу в длительное знакомство, он всё больше с каждой минутой чувствовал, что ему комфортно с Аней, что это именно тот человек, с которым ему было бы приятно регулярно общаться. Они перешли на другую сторону реки, где уже под вечер сели на скамейку в небольшом парке. Воздух становился прохладнее, в нём ещё чувствовались остатки зимних морозов. Людей на улице было всё больше, многие возвращались с работы, торопясь к себе домой, но Сергей и Аня сидели в отдалении от улицы, наблюдая за миром, словно люди, не понимающие или не принимающие всей суеты.

– Что ж, давай займёмся нашим общим делом. Расскажи о том, почему ты решил мне позвонить.

– Как ты знаешь, я попал в аварию, – начал своё объяснение Сергей. – Пока я лежал в больнице, меня неоднократно посещали мысли о том, что же мне следует делать в этой жизни, к чему стремиться, что не оставит меня с сожалениями о потраченном впустую времени. А потом я вернулся домой, где всё осталось по-прежнему. Люди вокруг меня не испытали ничего, что испытал я, они продолжают спокойно жить, а я понимаю, что не могу воспринимать мир так же, как до аварии. Иногда я застреваю в своих мыслях, перестаю следить за тем, что творится вокруг. Мои близкие говорят: «Что с тобой случилось? Ты болен?», отводят меня к психологу, а толку никакого. Чёрт, как по-дурацки и непонятно это звучит, я не могу точно сформулировать.

– Ничего, я понимаю, – лицо Ани было полностью серьёзным, наверное, впервые с момента их знакомства.

– Я и раньше частенько думал над смыслом жизни, над тем, какие цели мне следует в ней поставить, а тут… В той аварии я чуть не погиб, а в какой-то момент я даже отчётливо подумал, что умираю. И это было ужасно. Ужасно умирать самому, ужасно видеть трупы вокруг. Пережив такое, понимаешь, что времени тебе отведено немного, и ты начинаешь метаться, пытаясь донести это до других, а они не хотят слушать. При этом я чувствую, что не могу дать им какие-то конкретные советы, я не могу дать их даже себе. Я не знаю, что делать.

Голос Сергея то ускорялся, то замедлялся, чувствовалось, что он пытается сформулировать свои мысли на ходу, и получается это не самым успешным образом. Потом он поведал Ане о визите отца погибшей девушки и понял, что больше сказать на эту тему ему нечего.

– Знаешь, почему тебе посоветовали мне позвонить? Да потому, что у меня самой были примерно такие же мысли пару лет назад, – Аня пыталась говорить ободряюще, но в её голосе ощущалось волнение. – Я собиралась рассказать тебе мою историю. С пяти лет я воспитывалась отцом, мать нас бросила, она была алкоголичка, но это не особо важно. И вот два года назад мой отец, а ему тогда было лишь сорок шесть лет, умирает от сердечного приступа прямо на улице. Я тогда шла рядом, и вдруг он упал, я бросилась звать на помощь, мы позвонили в скорую, но было уже слишком поздно.

Глаза Ани чуть увлажнились, но всё-таки она не плакала.

– У него уже давно были проблемы с сердцем. Сам приступ спровоцировали перенапряжение на работе и последующая прогулка в жаркий летний день. И вот тут я начала в голове прокручивать то же самое, что и ты. Я понимала, что он был ещё довольно молод, что в таком возрасте не должны умирать, я внезапно впала в какую-то апатию. Целыми днями я сидела в квартире под присмотром тёти и думала, насколько же бессмысленна жизнь, если мы знаем заранее, что она закончится. Я ещё до этого бросила университет, а отец хотел, чтобы я поступила в другой, но всё вышло иначе – тем летом я ходила полуживая. Я тогда столкнулась со смертью вот так непосредственно в первый раз и была шокирована её беспощадностью. Меня отвели к психологу – да, к Геннадию Ивановичу – и он потихоньку вывел меня из такого состояния.

– Сочувствую тебе. Честно, – Сергею жутко захотелось утешить Аню, хоть он и знал, что она довольно спокойна. – И что же он тебе посоветовал?

– Заниматься чем-то. Знаешь, только если ты что-то делаешь, ты избавляешься от чувства, будто время тратится впустую. Звучит логично, не находишь? Я устроилась на работу, постепенно втянулась в жизнь обратно. Конечно, я ходила на сеансы ещё не раз, но там я скорее просто беседовала с ним о событиях, происходивших со мной, мелких и насущных проблемах. И вот однажды я поняла, что я могу жить дальше.

– То есть, как я понимаю, ты предлагаешь мне просто заняться делом, чтоб забыть обо всём?

– Время лечит. Это одна из абсолютных истин человеческой природы. Время излечивает всё.

– А ты точно уверена, что наши мысли должны быть излечены? – Сергей внезапно переменил тон, будто переходя в словесное наступление.

– Я… Я не понимаю, о чём ты? Конечно, должны, или ты хочешь мучиться дальше?

– Сейчас я думаю, как я должен прожить жизнь, думаю над своими шагами. А если я перестану – что тогда? Я просто поплыву по течению, чтобы потом очнуться и сказать, что я идиот и всё это время жил впустую?

– Ну вот, я пытаюсь помочь тебе, а ты в ответ хочешь заодно и меня захватить в тоску самокопания? – Аня сказала это очень раздражённо.

– Прости, да, я понимаю, ты смогла от этого уйти, а тут появляюсь я, который тонет сам и топит всех вокруг. Но ты же ведь понимаешь, о чём я говорю?

– Да. Но твоё видение бесполезно, оно же ни к чему не приводит. Даже тебя самого.

Сергей вздохнул и замолчал, создав тем самым паузу в разговоре.

– Я отлично понимаю, что ты думаешь. «Все люди слепы, как они могут так никчёмно жить, без какой-то великой цели в голове?». Но ты уверен, что нам по природе она нужна? Посмотри вокруг, мы никуда не ушли от животных. Всё, что сделала с нами эволюция, – усложнила способы удовлетворения естественных потребностей. Мы живём ради того, чтобы не умереть раньше времени, вот и всё.

– Разве это не глупо? – ответил Сергей.

– А разве это не правда? Просто если рассматривать жизнь более подробно, то в промежутках между потребностями можно увидеть счастливые моменты. Вот к ним и надо стремиться.

– Ладно, мы поняли друг друга. Теперь давай просто окончим этот разговор, по крайней мере, на этот раз. Я обдумаю твои слова.

Их позы на скамейке стали более напряжёнными за время беседы. Теперь они в них застыли и оттого казались довольно неестественными.

– Ты не злишься? – почти виновато спросил Сергей.

– Нет, абсолютно. Но я всё-таки попытаюсь тебе помочь. Пусть и не сейчас.

Аня поёжилась от холодного вечернего ветра. На улице стали зажигаться первые фонари и вывески магазинов.

– У меня странное и слегка забавное чувство, будто ты говоришь более мудрые вещи, но при этом прав всё равно я, – у Сергея пробежала лёгкая улыбка и он даже тихо засмеялся, затем сложил руки у лица и шумно вздохнул.

– Ну что, пойдём уже потихоньку к метро? – предложила Аня

– Да, пора бы. А то меня ещё учёба дома ждёт, чёрт бы её побрал.

Они встали со скамейки и медленным прогулочным шагом пошли по слишком узкому тротуару, настолько тесному, что два человека с трудом могли на нём разминуться. Как назло, в эти часы людей было много, поэтому Сергей предложил пойти по соседней улице, намного менее загруженной.

– Чудесно красивый вечер, если честно. И да, я всё ещё чувствую себя будто в каком-нибудь фильме, – Сергей шёл, смотря по сторонам и разглядывая дома, их ломаные силуэты крыш на фоне тёмно-синего неба.

– Ещё немного, и ты меня тоже в этом убедишь, – Аня улыбнулась и втянула носом воздух. – Уже пахнет приближающимся летом.

– Тебе не кажется, что приближающееся лето всегда пахнет намного более соблазнительно, чем уже наступившее?

– Всё соблазнительнее, когда его у тебя ещё нет.

– Лето не может быть у меня, оно у всех жителей данного полушария земли.

– Знаешь, солипсизм вообще утверждает, что никого, кроме тебя не существует. С этой точки зрения лето явно будет только твоим, – Аня остановилась, пропуская на переходе автомобиль.

– Раньше мне казалось заманчивым это учение, а потом разонравилось. Его недостаток в том, что его ни доказать, ни опровергнуть нельзя, даже споры вести не получится, если весь мир в твоей голове.

– И всё же отчасти они правы. Разве, не будь тебя в этом мире, лето существовало бы для тебя? Для тебя бы не существовало ничего, а это почти равносильно тому, чтобы сказать, что мир – выдумка твоего мозга.

Сергей задумался над этим доводом Ани. Они остановились перед очередным светофором.

– А это звучит страшновато, ты не находишь?

– Не так страшно, как не верить ни во что, кроме окончательной смерти. Вот это действительно пугает, и мне кажется, мы оба это прекрасно понимаем.

– Ты атеистка?

– Когда-то я полагала, что бог есть. Потом я посчитала, что нет смысла думать над этим, ибо ни его существование, ни его отсутствие не доказать без весьма ненадёжных ссылок на древние легенды и слова людей, переживших какой-то религиозный опыт. А позже я пришла к выводу, что, наверное, его нет, и это делает мир куда понятнее и проще.

– А вот я, помнится, всегда хотел после смерти стать призраком и бродить по земле. Смотреть на других людей, своих потомков, наблюдать за человечеством. Я бы обошёл пешком всю землю, побывал бы абсолютно везде, и при этом к окончанию моего путешествия всё уже поменялось бы настолько, что я мог бы ходить так бесконечно. Но думать всерьёз о подобном варианте жизни после смерти ещё неоправданнее, чем верить в бога, – Сергей попытался выразить лицом что-то вроде «ну, не судьба, значит», но не был уверен в том, получилось ли.

– Разговоры о смерти такие бесполезные, они ничего не изменят. Она всё равно придёт, и придёт абсолютно равнодушной к нашим фантазиям.

– Никак не могу понять до сих пор, должно это радовать или огорчать?

– Радость и грусть выдумали люди. Природа не испытывает чувств.

Они подошли к вестибюлю метро и влились в шумный и плотный людской поток, в котором уже невозможно было продолжать разговор. Спустившись вниз на эскалаторе, они обнаружили, что им надо ехать в разные стороны.

– Знаешь, что? Я думаю, я тебе ещё позвоню, – Сергей заявил это с какой-то странной ноткой в голосе.

– Я была в этом уверена уже примерно часа три, – рассмеялась Аня. – Ладно, до встречи!

– Пока. Спасибо за прогулку!

Сергей пошёл в сторону хвоста поезда и достал наушники, долго думая, какая же музыка подойдёт ему сейчас. «Bernadette, you are my liberty…» – мысленно напевал он, входя в вагон метро. Перед въездом в тоннель он ещё раз поймал взглядом Аню.

Она осталась ждать поезда на другой платформе. К десяти часам вечера ей было нужно явиться на работу в ночную смену, так что Аня успевала лишь заехать домой, перекусить и переодеться. Обдумывая свою встречу с Сергеем, она признавала, что он сильно её заинтересовал, и в то же время обеспокоил. Она переживала за него, жаждала помочь, но боялась, что его суждения могут негативно на неё повлиять. Аня не хотела возвращаться в то состояние глухой апатии, из которого когда-то с трудом выбралась. «И всё же, сейчас я уже изменилась, я просто не вижу смысла думать так, как он», – размышляла она, пока ехала домой. А затем перевела свои мысли на какие-то мелкие заботы, что ожидали её в ближайшие дни.

В квартире Аню встречала лишь её кошка, с порога ласкавшаяся и просящая еду. Аня почесала её за ухом, сняла куртку и обувь, затем прошла в комнату. Дома было темно, но свет включать она пока не хотела. Ярко освещённая квартира вызывала чувство пустоты, которое Аня часто испытывала после смерти отца. Отчасти из-за этого она и завела кошку, желая иметь хоть какое-то живое существо в доме.

Аня неторопливо ходила по квартире и готовила себе ужин, но делала всё это слишком механически. Из-за разговора с Сергеем на неё снова нахлынули воспоминания об отце, будто краткими видеофрагментами проносившиеся перед глазами.

Одно из самых ранних: она смотрит в окно на то, как мать, захватив пару чемоданов, уходит из дома. Лицо матери искажено злобой из-за предшествующего скандала, тушь размазана, и она, полупьяная, проклинает их с отцом. Аня стоит заплаканная у окна, и прижимается к папе. Он говорит: «Всё будет хорошо, солнышко, не плачь. Теперь мы будем жить вдвоём, в мире и любви друг к другу. Я никому не дам тебя в обиду». Аня продолжает рыдать, не столько осознавая, что произошло, сколько чувствуя.

Сейчас, спустя полтора десятка лет, она стояла у этого же окна и желала, чтобы рядом так же находился кто-то, обещая защитить её от всей жестокости мира. Жаль, что иногда в прошлом такие обещания приводили и к неприятным моментам.

«Ну где и с кем ты была сегодня так долго?! Уже почти полночь, я звоню на телефон, а он выключен! Я чуть с ума не сошёл!» – отец был ужасно зол на шестнадцатилетнюю Аню, только что вернувшуюся домой от друзей. В её взгляде начинала зарождаться ответная злость. Она почти прокричала: «Я же тебе заранее говорила, с кем я буду! Что, уже нельзя с друзьями посидеть раз в полгода?» Они продолжали кричать друг на друга, отец говорил то, что она должна была заранее его предупредить, что будет сидеть допоздна, а Аня настаивала на своём праве не сообщать ему каждый шаг. Спустя десять минут этой стычки они разошлись по своим комнатам и не разговаривали друг с другом ещё весь следующий день.

На самом деле она любила его, а он лишь пытался быть хорошим отцом в своём понимании. Их беда была в том, что у обоих был чрезмерно пылкий характер, который приводил к частым спорам и ссорам. Ане казалось, что, будь в их семье кто-нибудь третий, жизнь проходила бы более мирно. И всё же она пообещала себе не быть такой строгой и властной матерью своим детям.

Вот уже два месяца, как она бросила учёбу и нашла себе временную работу в кафе. Она не знала, что будет делать дальше, но не жалела о том, что покинула университет. Когда Аня пришла вечером домой, отец почти сразу же завёл разговор о будущем: «Ты уже думала, куда будешь поступать теперь? Ты должна определиться, смотри, я даже уже нашёл для тебя некоторые вполне подходящие варианты». Она ответила, что не просила его это делать, и что, возможно, она вообще больше не пойдёт в вуз, если не захочет. «Да что за чушь ты говоришь? И кем ты собираешься работать спустя лет пять? Кассиром в магазине?». Аня не знала, что ответить, но попыталась объяснить, что её абсолютно не привлекает та система образования, которую она испробовала. Отец почти кричал: «Я из кожи вон лезу, чтобы сделать тебя порядочным человеком, стараюсь, а ты говоришь, что не хочешь учиться?» Она, подавленная, согласилась всё тщательно обдумать и даже куда-нибудь заочно поступить, лишь бы успокоить его. Отцу ответ не понравился, но он прекратил разговор.

А спустя месяц он умер.

Аня всё-таки совладала с собой и остановила этот поток эпизодов из прошлого. Она знала, что, не сделай этого, уже через десять минут она могла бы сидеть в слезах и была бы не в состоянии идти на работу. Такое уже случалось, начальник нашёл эту причину для неявки неуважительной и вычел зарплату за день. На самом деле, всё это было давно, когда смерть отца ещё не была давно минувшим событием и когда Аня не могла не думать об этом ежечасно. Теперь она стала менее восприимчивой к воспоминаниям, научившись не погружаться в них с тоской и грустью.

Да и в конце концов, сейчас всё было хорошо. Она познакомилась с интересным человеком, она поможет ему разобраться в жизни, а потом… мало ли что выйдет. За долгое время Сергей показался ей единственным привлекательным парнем, привлекательным умом и чувствами, а не только внешностью.

Объект её мыслей в это время ужинал у себя дома с родителями. На их вопросы про то, куда он ездил, Сергей что-то пробормотал про встречу с подругой. Они вопросительно на него посмотрели, наверное, думая о Насте, но он решил не продолжать эту тему. Доев ужин, он направился в свою комнату и сел за учёбу. Правда, вскоре Сергея отвлекло сообщение Насти, в котором она спрашивала, где он пропадал весь день. Он ответил что-то про девушку, с которой он должен был встретиться по совету психолога, не углубляясь в подробности и пытаясь не вызвать чувство ревности. Учитывая то, как приятно Сергею было общаться с Аней, Настя, пожалуй, и имела основания ревновать его. К счастью, он не рассказал ей почти ничего.

На следующий день Сергей ещё всю первую пару шёпотом отвечал на расспросы Насти, но преподаватель этого не замечал. В голосе Насти чувствовалось лёгкое недоверие, возникшее в ответ на недосказанность фраз её парня. Сергей же ужасно скучал на парах и даже хотел уйти с последней, но затем подумал, что следует попросить Артёма помочь ему с курсовой работой. Его друг согласился, предложив найти после занятий компьютерный класс. Это оказалось не такой простой задачей – в разгар семестра почти все кабинеты были заняты, им пришлось обойти почти весь университет в поисках свободного. Да и в том было очень душно, а в воздухе слишком сильно ощущался синтетический запах компьютерных столов и стеновых гипсокартонных панелей. Вообще, за почти три года обучения Сергея здание университета сильно обновилось изнутри: вместо кое-где облупившейся полувековой масляной краски и паркета, пружинящего под ногами, появились современная отделка стен и большая напольная плитка, местами даже имела место перепланировка. Конечно, эстетически это смотрелось куда презентабельнее, но что-то безвозвратно ушло из коридоров, что-то не самое необходимое и приятное, но при этом вселяющее чувство подлинности, историчности. На самом деле, очевидно, что при предыдущем ремонте такие же чувства возникали у тех студентов много лет назад.

В единственной свободной аудитории, что Сергей и Артём смогли найти, были ещё четыре человека, по всей видимости, пришедшие сюда с той же целью. Пока включались компьютеры (а это было весьма небыстрым делом) Артём спросил:

– От Насти я слышал, что ты встречался вчера с какой-то девушкой. Ну, и что вы делали?

Сергей вкратце рассказал ему о прогулке с Аней, при этом не особо распространяясь по поводу самих разговоров.

– А как тебе она как девушка? – поинтересовался Артём. – Понимаю, у тебя есть Настя, но оценить-то ты можешь.

– Она красива, а, кроме того, чертовски интересна мне как собеседник. Представь себе женскую версию меня, но более оптимистичную.

– Звучит довольно заманчиво, особенно в части оптимизма – тебе явно его не хватает. Может, тоже дашь мне её телефон? – полушутя произнёс Артём.

– Не думаю, что это хорошая идея.

– Для меня или тебя?

Сергей пропустил последний вопрос мимо ушей и приступил к обсуждению курсовой работы. Они просидели так около полутора часов, скучающим взглядом смотря на мониторы, обсуждая цифры и формулы и лениво нажимая клавиши. Артём разбирался в строительной физике чуть лучше товарища и потому активно продвигался вперёд. В какой-то момент он спросил:

– Какая норма инсоляции для жилых помещений, не помнишь?

Так и не услышав ответа, он повторил вопрос громче, затем обернулся. Сергей сидел, откинувшись на стуле и смотря в стену.

– Эй, ты что, уснул? – Артём хлопнул того по плечу.

– Что? А, нет. Слушай, а может ты и прав.

– Прав в чём? Я тебя спросил вообще-то про инсоляцию.

– Да не, я про Аню. Заманчиво – это именно то слово.

Артём всё ещё не совсем понимал, куда клонит Сергей:

– Что ты имеешь в виду?

– Я не верю в любовь с первого взгляда, но она мне действительно очень понравилась за эти несколько часов, понимаешь? – Сергей говорил, то растягивая слова, то сбиваясь почти на скороговорку.

– Парень, слушай, у тебя же Настя есть. Ты её вдруг разлюбил?

– Вопрос не в этом, а в том, любил ли. Ты же знаешь, мы ссоримся не просто так, на то есть причины. Я думаю, основная состоит в том, что мне просто чужды её взгляды, её цели и прочее.

– Ты про то, что ты с ней тупо ради секса? Ну ты даёшь, не думал я, что ты такой хладнокровный совратитель, – хохотнул Артём

– Это не смешно.

– Конечно, я смеялся лишь над своей фразой! Но вообще, я не думаю, что ты сейчас так уверен в том, что ты говоришь. Ну очаровала тебя Аня, через пару дней, может, и пройдёт. Ты же знаешь, как это бывает.

– Тут что-то другое. Не желание переспать.

– Я тебе только одно скажу – Настя тебя любит, я это вижу. Имей в любом случае уважение к ней, – Артём посерьёзнел.

– Я не буду никому изменять. Это подло и предательски. И да, мне нужно время, чтобы окончательно разобраться во всех чувствах, – Сергей вздохнул. – Давай пока продолжим с курсовой.

– Отличная мысль. Какие там всё-таки нормы инсоляции?

Они углубились в расчёты и справочники настолько, что лишь спустя два часа вспомнили о чувстве голода и решили перекусить в соседнем кафе. Удобно усевшись на диване в дальнем углу зала, друзья поедали пирожки с горячим кофе, а на улице в это время начался достаточно сильный дождь. Этот факт добавил нахождению в кафе приятное ощущение защищённости от внешнего мира, которое испытываешь, когда наблюдаешь за ненастьем из окна. Сергей перевёл взгляд со стекла, легонько дрожащего от порывов ветра, на людей в зале. Он видел пару школьников, постоянно дёргавшихся, не в силах спокойно стоять, старушку, которую кассир назвала по имени – по-видимому, та была частым гостем. За ними в очереди стоял почти лысый мужчина лет пятидесяти, в пальто и с кожаным портфелем, говоривший по телефону, причём весьма громко и самоуверенно. Напротив Сергея и Артёма в центре сидели три девушки, чьи лица казались смутно знакомыми ­– возможно, они учились вместе с Сергеем в университете. Он переводил взгляд с одного человека на другого, останавливаясь на каждом на пару секунд, пока Артём не спросил:

– Ты опять задумался о чём-то?

– Не, я просто наблюдаю. Смотрю на этих людей, думаю о том, какая разная публика перекусывает в этом месте. Не находишь это интересным?

– Разве не ты мне когда-то говорил, что созерцание – то же потребление, только более неосознанное? Правда, мне эта фраза до сих пор кажется слишком вычурной, – Артём в очередной раз сделал маленький глоток кофе, всё ожидая, что напиток остынет.

– Ты прав, я тебе это говорил, а ещё, по-моему, я был прав, когда это говорил, – Сергей усмехнулся. – Но ничего не могу с собой поделать, люблю просто сидеть и смотреть вокруг. Это завораживает иногда.

– Ты должен не смотреть, а действовать. Будь активнее, что ли, подумай о будущей карьере. Я, например, летом собираюсь на практику в Германию, завтра хочу записаться.

– Круто, удачи тебе! А что там, собственно говоря, будет? – лицо Сергея выражало неподдельную радость за друга.

– Узнаю о работе в немецкой компании, пообщаюсь со студентами из Кёльна. Интересно, как мне кажется.

Сергей не был уверен, что знает, как ему ответить на это. Поэтому он просто продолжил есть.

– Я решил, что могу заменить этой поездкой мой когда-то планируемый европейский тур, – продолжал Артём. – Прямо из Кёльна сгоняю ещё в пару городов на несколько дней, совмещу приятное с полезным.

– У тебя не бывает чувства, будто что-то не так? – внезапно спросил Сергей. – Вот ты сидишь, занимаешься делом, думаешь о дальнейших планах, и вдруг такие голоса в голове. Будто смутное далёкое эхо, говорящее, что ты делаешь всё не то, что надо.

– Эм, ну нет. Не замечал. Ты уверен, что это вообще психически нормально?

– Тогда тебе повезло.

– Ладно, засиделись мы что-то. Допивай кофе и пойдём, – Артём принялся надевать куртку, а затем достал зонтик.

– Ты знал, что будет дождь?

– В прогнозе вчера видел.

Сергей допил кофе, выбросил мусор в корзину, и они вышли на улицу. Артём раскрыл зонтик и даже любезно понёс его над ними обоими. До метро пришлось добираться через полузатопленные тротуары и уж совсем ушедший под воду пешеходный переход. 

Продолжение следует...